Я металась между гостями, отмечая про себя, что моя Настасья выглядит вполне сносно, в сравнении с отдельными личностями. Парни и мужчины одеты просто и удобно — джинсы разной степени рваности, футболки разной степени растянутости. А вот некоторые девушки вырядились в шикарные вечерние и коктейльные платья. Они терлись подолами о пыльный бетон, задевали серые стены, скакали на высоких шпильках через торчащие трубы и кое-как замаскированные гофро-трубки с проводами. Рита, скучая, вальяжно разгуливала с той стороны, откуда лучше всего видно райдеров. Она здоровалась с парнями на скейтах, с кем-то, по всей вероятности, из группы поддержки. Потом к ней подошел высокий черноволосый парень. Она очаровательно улыбнулась, томно посмотрела ему в глаза и обвила тонкой рукой шею, придвинувшись вплотную. Я сжала кулаки, испытывая острое желание выдрать ей лохмы. Да как она смеет после всего этого подходить к моему брату? Рита что-то шептала парню на ухо, звонко смеялась и лукаво строила глазки, гладила его по спине и, казалось, готова была слиться в медленном танце, если бы музыка не была такой электронной. Я заметила, как из-за колонны ведет охоту наш юный папарацци. Настька подошла к ним совсем близко. И снимала-снимала-снимала. Надо будет ее чем-нибудь порадовать. Не знаю, что бы я делала без своей подруги.

Наконец-то спортсменов представили публике. Среди неизвестных имен я услышала и два до боли знакомых — Сергей Ракицкий и Алексей Ершов. Я пристально уставилась на ребят. Ракета проносился мимо, сосредоточенно глядя вперед. По шее и лбу стекал пот. Щеки покрыты красными пятнами. Футболка пропитана потом. За ним следом шел Леха Ершов. Я заметила разницу — Ракета сосредоточен, для него все серьезно, а Леха расслаблен, для него это всего лишь игра, развлечение. Рита стояла недалеко от рампы в обнимку с тем самым долговязым парнем и демонстрировала бывшему возлюбленному полнейшее презрение. Ракета злился, хмурился и старался на нее не смотреть.

— По-моему, она злит вон того парня. — Настя подошла ко мне и показала пальцем на Ракету. — Как только он приближается, она тут же виснет на этой жерди.

— Это ее бывший, — кинула я быстрый взгляд на парочку.

— А, ну тогда все ясно.

Сережа попытался проехать скейтом по перилам, но в середине что-то пошло не так, и он кубарем скатился вниз по толстой фанере. Настя ахнула и зажала рот ладонью. Я тут же повернулась в сторону Риты: ноль внимания, фунт презрения, болтает с друзьями, словно ничего не произошло. Ведущий подбадривал парней. Ракета поднялся и, набычившись, снова понесся к месту старта. Почему-то в тот момент я поняла, что он обязательно победит. И он победил двумя часами позже. Рита не дождалась. Ушла.

Глава 7

Я стояла на крыльце и ждала Настю и Точку — они обычно ходят в школу вместе. Варя хлюпала носом рядом, покашливала и хрипела осипшим голосом:

— Не думаю, что Слава в курсе. А что говорят родители?

— Ничего. Мне кажется, они ничего не знают. Я подслушивала вчера. Он два часа болтал с ней по телефону. Любезничал, обсуждал соревнования. Славка не смог пойти, ездил с мамой на рынок. И он не знает, что Рита была там не одна.

— Хочешь карты кинем на ситуацию?

— Да тут и без карт все ясно — ситуация дрянь. Настя обещала принести фотографии. У нее принтер цветной, сказала, что сделает все в лучшем виде.

— Покажешь их Славе?

— Конечно. Он мне брат, и я за него переживаю.

— Ярик, это его дело, его жизнь.

— Варя, он — моя семья. Эта девушка хочет стать членом моей семьи. И я против. Уверена, что мама с папой тоже будут против.

Варя тяжко вздохнула. К нам подошла Мелина. Мы с Варькой переглянулись и замолчали. Юлька такая болтливая, что в ее присутствии можно только о погоде разговаривать.

— Ярослава, это правда, что про тебя говорят?

— Юль, чего тебе надо, а? — выдохнула Варя.

Я лишь смогла закатить глаза и убрать руки в карманы. Очень хотелось двинуть каждому, кто говорит обо мне плохо, в нос.

— Просто это так неожиданно, — пожала Пустомеля плечами. — Понимаешь, одно дело, когда Ярик всем призналась, что буч. Это очень смело с ее стороны…

Варька ухватила меня за рукав и тревожно взглянула в глаза.

— Ярик, на каждый роток не накинешь платок, — быстро произнесла Андреева едва слышно. Я скрипнула зубами и отвернулась.

— Но сейчас… — Юля развела руками и, трагично скривив губки, покачала головой.

— А что сейчас? — дернулась Варя.

— Да уже все говорят, — хихикнула Мелина.

— Про что? — зажала ее в угол Андреева.

— Про беременность. Вся школа знает, что Сокол в положении.

Мы с Варей переглянулись. Черт! Информация про Славку выплыла? Что делать? Подруга положила руку мне на плечо и надавила, давая понять, что не позволит мне подняться.

— Не вижу в этом ничего плохого, — улыбнулась она Юльке. — А ты что-то против имеешь?

Мелина покосилась на меня, закусила губу, словно решая, говорить или лучше промолчать.

— Ну… Я считаю, что это немного рановато… — дипломатично отозвалась Пустомеля.

— Твое какое дело? — заводилась Варька. Еще кто сейчас кого держать будет?

— Знаешь, Юль, у буси — японских воинов, есть кодекс самураев — бусидо. Ты же помнишь, что я учусь в японской школе Тэнсин Сёдэн Катори Синторю? Так вот, эта школа воспитывала настоящих буси, которые передавали свое искусство от отца к сыну многие века. И с детства у детей самураев воспитывалось чувство собственного достоинства. Воины очень пеклись за свое доброе имя и готовы были за него умереть. Одно из правил кодекса самураев гласило: «Если лицо низшего сословия, такое как горожанин или крестьянин, будет виновно в оскорблении самурая речью или грубым поведением, его можно тут же зарубить». — Мелина нервно хихикнула и по стеночке попятилась от меня к дверям школы. Но тут на ее пути возникла Варька и преградила плечом дорогу. — А простолюдины, завидев самурая, должны были обязательно снимать шапки и становиться на колени. Иначе буси мог разгневаться и тут же зарубить наглеца. — Я нависла над ней и грозно посмотрела в глаза. — Еще раз трепанешь мое имя или имя кого-то из моей семьи…

Юлька просела под рукой и мышью юркнула в приоткрытую дверь.

— Браво, дорогая! — рассмеялась Варвара. — Это была речь, достойная настоящего самурая.

— Буси, — чуть поморщившись, поправила я. — Буси, Варя. Что делать-то теперь?

— Ничего, — фыркнула подруга. — Чем больше будешь доказывать, что это не ты, тем меньше тебе будут верить.

— Да, но они теперь знают про беременность Славки.

— И что? Вообще ты должна быть счастлива! Тебя знает вся школа! О тебе говорят, тебя боятся. Ты крута, Птица!

Я одарила ее кислым взглядом. Что мне проку от этой популярности?

Наконец-то у калитки появились Настя и Женя. Помахали нам. Мы с Варькой кивнули. Настя, старательно перепрыгивая через заледеневшие кучки снега, пыталась не свалиться на шпильках, не забрызгать белые колготы и не уронить береточку с головы. Впрочем, на чем держалась та самая береточка — вопрос весьма интересный, она была размером с мою ладонь и весьма симпатично сдвинута набок.

— Ярик, ты чего такая злая? Что-то с собакой? — тут же перепугалась Козарева.

— Нет, с Малышом все хорошо, мы гуляем два раза в день, его кормит весь этаж, и, вообще, он любимчик, — хмуро отозвалась я.

— У нас проблемы? — глянула Точка на Варю.

— Да, кто-то растрепал, что Слава беременный.

Настька захихикала. Женя секунду силилась удержать лицо серьезным, но потом тоже прыснула. Варька, поняв, что ляпнула, заулыбалась. Я закатила глаза — не подружки, а… эти… хохотушки, блин…